Павел Альтман, приехавший из Кишинева в 1999 году, рассказывает о творческом подходе к профессии облицовщика.

Павел, скажите, пожалуйста, как долго Вы живете в Германии и откуда Вы приехали сюда?

Приехал я в июле 1999 года – здесь я уже 13 лет. Я приехал с опытом работы облицовщика-плиточника. В этой профессии я 20 лет работаю. Шесть-семь лет работал в строительной организации при совете министра. Это была республика Молдавия.

Вы сами родом из Молдавии?

Да, из Кишинева. Профессиональная моя жизнь складывалась следующим образом: до армии я много занимался пулевой стрельбой, выполнил норму мастера по движущейся мишени. В армии тоже добился успеха. А после армии пошел в ДОСААФ работать тренером по пистолетной стрельбе. Два года успешно там работал – когда я туда пришел, занималось три человека, а когда уходил – 53. Потом у меня украли пистолет, начались разбирательства с милицией, полгода мы выясняли, кто виноват. Работать стало невозможно, и я ушел. Какое-то время был без работы, а однажды мне попалось объявление в газете: «Обучение на облицовщика-штукатура». Я тогда даже не знал, что это такое. Но надо было где-то работать, и я пошел туда. Это было строительное училище на базе 10 классов, учился я один год, много читал разной профессиональной литературы, мне было очень интересно. Закончил училище с красным дипломом. В то время у меня уже семья была, дочка. Поэтому я еще подрабатывал киномехаником: с 6.00 до 16.00 был в училище, а с 16.00 до 24.00 – в кинотеатре. И так каждый день. Потом я попал на практику на стройку. Там было очень непросто, многие не выдерживали, уходили. А я стойкий, упрямый, выполнял все задания, ходил каждый день. Бригадир меня заметил, дал задание класть плитку. Это была моя первая, очень серьезная школа. Он постоянно заставлял все переделывать, пока не будет идеально. Я клал и разбирал, потом опять клал и разбирал. Но зато меня научили главному в нашей профессии – чувствовать поверхность. Работа мне понравилась, стали появляться заказы. Потом я пошел работать в Совет Министров. Я разработал там цветной шов, тогда еще ведь такого не было. Я брал зубной порошок, белый цемент, добавлял разные цвета. Работы у меня было очень много, заказов масса. Так что я был доволен.
А потом началась перестройка, криминальная ситуация очень обострилась. Работать в совмине я уже не мог, а работать у мафиози было порой опасно для жизни. И я сказал отцу: «Давай вызов, едем в Германию».

А отец Ваш уже был в Германии?

Отец наполовину еврей, и он уехал раньше, в 1996 году, вместе с моим младшим братом. Я же не хотел ехать, так как моя мама осталась в Кишиневе. Она ни под каким видом не хотела переезжать в Германию. А я маму не мог бросить. Потом у нее был инсульт, она умерла, и я приехал сюда. Здесь я попал в частную фирму, меня взяли как подсобного рабочего, только через полгода у меня появилась возможность самому класть плитку. Но через несколько лет фирма обанкротилась, всех распустили, хозяин оставил только меня. Когда есть работа – звонит. Были и другие работодатели. Но потом я решил прекратить такую работу и стать самостоятельным.

Как Вы регистрировались? Вы проходили какие-то курсы?

Сначала языковые курсы. А потом я попал в интеграционный проект, и оттуда меня направили в это предприятие, где работал год. Потом, когда оно обанкротилось, я решил, что хочу зарегистрироваться. Это был 2004 год. Тогда еще был такой закон: нужно было пройти курсы для предпринимателей, чтобы иметь право регистрации. Я прошел эти курсы в Берлине и, уже имея аттестат о том, что прослушал курсы, пришел в торгово-промышленную палату, откуда меня направили в ведомство по вопросам предпринимательства. Там я заплатил, кажется, 25 евро. И все. Все было довольно просто. Но признали только мой диплом облицовщика. Не признали диплом штукатура, потому что на штукатура надо учиться три года. И я согласился работать облицовщиком. Первые заказы были у русских. Работал часто за копейки, но для меня главное – надежность, чтобы я мог доверять заказчику. А сейчас я начал дополнительно заниматься мозаиками, выкладываю разные орнаменты, фигурки из камней – ящериц, бабочек, рыбок. Езжу по магазинам, скупаю остатки камней, крошку. Потом я решил: почему я работаю один? Ведь моя жена художник. Мы могли бы вместе с ней работать, она как дизайнер. И я ее оформил дизайнером по мозаике. И она сейчас разрабатывает для меня, улиток вот сейчас рисует.

То есть сейчас Вы работаете в паре с Вашей женой?

Я бы хотел, но не всегда получается. Она у меня еще и поэтесса, пишет стихи. Сейчас выиграла поэтический конкурс русскоязычных поэтов в Дюссельдорфе. Говорит, времени нет.

Павел, что Вам больше всего нравится в Вашей работе в Германии?

Мне очень нравится материал, с которым я здесь работаю. Когда я, например, работал в частной фирме, там все было на настоящих материалах. Люди здесь не экономят на этом. Если требуется, закупается нужный хороший материал, неважно, сколько он стоит. С таким материалом приятно работать.

Вы в целом довольны своей жизнью в Германии? Не жалеете, что приехали сюда?

Нет, не жалею. Были сложные переходные моменты. Но это борьба за выживание, ничего не поделаешь. Германия много мне дала в профессиональном плане. Многому научила.

С кем Вы в основном общаетесь здесь? С русскоязычными или с немцами?

В основном мой круг общения – моя семья. На работе общаюсь и с русскими, и с немцами. С соседями общаюсь, вот на даче у меня с соседом-немцем прекрасные отношения, мы часто друг к другу в гости ходим.

Павел, какой бы Вы дали совет русскоговорящим приезжим, которые хотят открыть свой бизнес в Германии?

Я бы хотел посоветовать не бояться – бояться нечего. Отступные пути всегда есть. И найти каких-то товарищей или хороших консультантов. А еще лучше, когда консультант становится одновременно и товарищем, действительно болеет за тебя и помогает. Все остальное придет с опытом.

(ДОСААФ – добровольное общество содействия армии, авиации и флоту)